Интервью с Дарьей Солдатовой

Интервью у Дарьи Солдатовой взяла Яблоновская Полина,

ученица 5 «Б» класса

-Здравствуйте.
-Здравствуйте.
-Мы, ученицы школы 56, 5 «б» класса. В прошлом учебном году мы участвовали в проекте «Книга года выбирают дети». Мы хотим Вам задать несколько вопросов.
-Какие находки Вы совершали?
-Находки? Однажды мы с моим девятилетним сыном пошли в поход. Он тоже увлекается познанием мира, и мы решили, что будем собирать камни, похожие на окаменелости. Мы складывали их в пакетик, определенным образом заполняли формуляр. Пришли домой и стали определять, что из этого является окаменелостью, а что является не окаменелостью. Конечно, мы не могли сделать больших опытов, но то, что могли сделать, - сделали. У нас дома есть микроскоп небольшой , мы их рассмотрели под микроскопом. И таким образом мы с сыном отделили окаменелость от не окаменелости , отделили кости от останков растений. Это - то открытие, которое мы сделали с моим сыном. Целое исследование провели.
А что касается моих личных открытий. Я по профессии лингвист и пишу большую научную работу, которая посвящена изучению русского языка. Я разбираю взаимодействия между глаголом и числом существительным. Бывают случаи, когда вид глагола определяет, какое число у существительного должно быть. Это мое научное исследование.
-Как долго Вы изучаете норвежский язык?
- Норвежский язык я изучаю с 2003 года. Я стала учить его в университете. Это была большая случайность в моей жизни, но счастливая случайность. После окончания ВУЗа я поступила в аспирантуру. Мне позвонила моя учительница из университета и предложила пойти преподавать , не больше не меньше , в военный университет. Сейчас я преподаю в военном университете уже восемь лет, учу военных переводчиков норвежскому языку.
-Кем Вы хотели стать в детстве?
-В детстве я мечтала , что буду учительницей, потом я хотела быть врачом, причем я хотела быть очень сложным врачом - я хотела заниматься операциями на сердце. Но у меня мама врач, дедушка врач, бабушка врач, тетя врач, дядя врач, и поэтому они все стали стеной и сказали: только через наш труп ты пойдешь в медицинский. И я стала обращать внимание на другие аспекты, думала, какую же профессию выбрать. И решила, что буду заниматься русским языком, причем не просто русским языком, а языковой экспертизой. То есть я буду по текстам определять: кто врет, например, определять преступников. Я мечтала о такой профессии. Но потом случился норвежский язык. И жизнь поменялась в корне.
-Хотите ли Вы еще переводить книги?
-Да, я очень люблю переводить, люблю переводить именно детские книги. А еще целый творческий коллектив со мной работает. И мы не только переводим, а еще и сами составляем книги. Вот сейчас мы работаем над книгой про норвежский фольклор, про то в какие существа верят норвежцы : ниссе, тролли…
-Не задумывались ли Вы стать палеонтологом?
-Нет. В детстве я не задумывалась о том, что бы стать палеонтологом. Мне, конечно , нравилась и химия и физика и биология, очень любила эти предметы. Но я никогда не думала, что буду работать в этой сфере.
-Хотите ли Вы попробовать выучить другие языки?
-Да, у меня есть мечта выучить исландский язык.
-Интересуется ли Ваша семья палеонтологией?
-Да, мой сын очень интересуется. Собственно говоря, книга «Морские монстры Шпицбергена» подтолкнула к тому, чтоб больше этим заниматься. И мы сейчас хотим с ним записаться в кружок при палеонтологическом музее, но там постарше берут детей.
-Я знаю, что произношение норвежского языка достаточно сложное, особенно для русскоговорящих, для тех кто не знает, скажем, финоугорские языки. Мне кажется, носителям мордовского языка или венгерского языка легче выучить норвежский, чем носителю русского языка. Были ли сложности в отработке именно произношения? Как перестроить свой артикуляционный аппарат, чтобы произносить норвежские слова?
- Дело в том, что норвежский язык относится не к финоугорским, а к германским языкам. И удивительно, что среди скандинавских языков, которые относятся к германским языкам, этот язык сохранил музыкальное ударение. В нем два музыкальных ударения: тон первый и тон второй. И кому легче выучить и произносить? Наверное, китайцам, вьетнамцам, тем, у кого есть это музыкальное ударение. Русскому человеку очень сложно освоить это музыкальное ударение. И это просто выучивание, того какое слово как произносится. Очень помогает, если есть музыкальное образование .
-Скороговорки?
-Конечно, скороговорки - это универсальная палочка – выручалочка для изучения всех иностранных языков.
-То есть, если есть музыкальный слух, то это облегчает изучение норвежского языка?
-Намного облегчает. Когда уже осваиваешь иностранный язык, то со знанием дела к этому подходишь , но на начальном этапе музыкальный слух очень помогает освоить именно мелодику языка. Когда я училась в университете , у нас был предмет русская диалектология, мы изучали разные русские диалекты. Мы слушали записи, и я поняла что когда включают запись я понимаю только отдельные слова, и не понимаю о чем идет речь. Оказалось, что у диалекта, который мы слушали просто другая интонация. Звуки точно такие же, но интонация совершенно другая. И когда осваиваешь иностранный язык нужно помнить, что в первую очередь ты должен освоить интонацию. Тогда тебя точно поймут. И если будешь правильно ставить звуки, но не будешь правильно интонировать , то тебя никто не поймет.
-Что Вас натолкнуло перевести книгу «Морские монстры Шпицбергена»?
-Кроме университета, я еще работаю в одной компании, которая называется трест «Арктикуголь» .Они ведут хозяйственную деятельность на Шпицбергене. Я побывала в рабочей поездке на Шпицбергене. Мне очень там понравилось. Это волшебное место во всех смыслах. Когда смотришь фотографии, думаешь : арктический архипелаг, ничего особенного. Но там настолько красиво! Там другая атмосфера. Это, то место, где ты оказываешься наедине с природой и понимаешь, что ты разговариваешь с природой. Я не ощущала нигде такого.
Я стала много заниматься Шпицбергеном по работе, потому что, когда работаешь в каком-то регионе, нужно его изучать полностью. И натолкнулась на книгу «Морские монстры Шпицбергена» . Я прочитала ее сначала на норвежском языке . И я поняла, что хочу эту книгу перевести. Я стала искать, какое издательство может эту книгу взять на реализацию. Потому что, одно дело - когда переведешь книгу, другое дело – ее издадут. Я пришла в издательство Паулсен . И сказала : хочу эту книгу, она подойдет вам по тематике, вы любите приключения, вы любите путешествия, вы любите научные книги, тем более детские научные книги. Они посмотрели-посмотрели и сказали : да, эта книга нам подходит. Издательство выкупило права на эту книгу и вот она «случилась».
-Как долго переводили?
- Переводила я ее полтора месяца.
- Всего?
- Там мало текста, хотя он довольно сложный. Текста мало, но чтобы перевести мне пришлось освоить большую стопку научной литературы по палеонтологии , потому что каждый термин, каждое слово, каждое объяснение ты понимаешь, а потом оказывается , что ты его понимаешь неправильно . И нельзя без знаний науки эту книгу перевести. Поэтому я очень много изучала, то что у нас есть на русском языке, чтобы это правильно, адекватно передать в переводе именно детской книги, а не просто в научной статье .
У меня на это ушло полтора месяца, потом началась верстка - когда картинку совмещают с текстом. Потому что, это я знаю к какой картинке какой текст относится, а верстальщик, который работает в издательстве и который составляет эту книгу в компьютерной программе , не всегда может это соотнести. Конечно, что-то он понимает по тексту, но в этой книге (если вы ее листали) идет картинка, какие-то фотографии настоящие из экспедиции, какие-то тексты. И текст , который я перевела должен четко соотноситься с нужной картинкой. Вот эта работа у нас тоже заняла какое-то время.
После этого за работу взялся корректор, он вычитывал грамотность текста и, только после этого уже, книга ушла в типографию. У нас на это ушло примерно месяцев шесть или семь, от перевода до выхода из типографии .
-Знает ли кто-нибудь из Вашей семьи норвежский язык?
- Нет. Больше никто.
- А вообще Вы хотите сына обучить?
- Да, я хотела, я ему даже предлагала… Но сейчас у него английский в школе – основной иностранный язык, и ему тяжеловато сейчас переключаться с одного языка на другой. Может постарше станет, ему будет проще отделять языки. Ведь даже в школах не сразу два иностранных языка дают, а сначала один, потом с пятого-шестого класса – другой.
- Он у Вас в каком классе?
- В третьем.
- Конечно, тяжеловато ему пока.
- Вам понравилась Норвегия, когда Вы были в этой стране?
- Да, я очень люблю Норвегию. Кстати, я не рассказала, что когда я стала работать в издательстве Паулсен, я узнала про все их серии книг. Я сыну скупила все их серии, конечно не сразу махом покупала - это очень дорого. Но по мере выхода этих книг я заказывала на день рождения, чтоб подарили ту или иную книгу. И у меня сын «заболел», он сказал: вот ты, мама, учишь норвежский язык, знаешь Норвегию, а хочу поехать В Норвегию, посетить норвежский палеонтологический музей в Осло , посмотреть на ископаемые, про которые ты пишешь книги. И мы с ним поехали. А он еще читал полярную серию , и спросил : можно мы съездим и посмотрим на корабль Фрам, про который в книге рассказывается? И помимо того , что мы в палеонтологическом музее были и посмотрели всю коллекцию, мы поехали еще и в музей Фрам. Когда мы туда приехали, то оказалось что кроме корабля Фрам, в музее еще поместили корабль Йоа . В тех книгах, о которых я рассказываю, там еще и корабль Йоа есть. Это два полярных корабля , на которых были совершены открытия . На корабле Фрам вдоль Сибири странствовал Нансен, а потом на нем же Р.Адмунсен достиг Южного полюса. А на Йоа был открыт Северо-западный проход из Атлантики в Северно-Ледовитый океан. И эти корабли – настоящие, не подделка, не макет. Они уже естественно не ходят в моря, на них можно подняться, подержаться за штурвал, позвонить в рынду, можно спуститься посмотреть машинное отделение. Конечно это производит впечатление, поэтому , девочки, рекомендую поехать в это музей.
- Кем Вы сейчас работаете?
- Я работаю в двух местах. Основное мое место работы – военный университет, я там учу военных переводчиков норвежскому языку. А второе мое место работы это трест «Арктикуголь», который ведет свою деятельность на Шпицбергене, работаю я там в культурном отделе, занимаемся различными мероприятиями культурными, как на Шпицбергене на архипелаге, так и в Москве, я в Красноярск в прошлом году ездила с лекцией про Шпицберген. Мы стараемся как-то расширить нашу географию.
- Во время изучения норвежского языка, казался ли он Вам сложным?
- Все языки и сложные и простые на самом деле. Есть какие-то вещи, которые очень простые. Если сравнивать с русским языком, там нет склонений, нет спряжений. Там одна форма для всех лиц и чисел у глагола. Но там есть и свои сложности – произношение . Было уже сказано, что произношение там довольно сложное. И еще особенность норвежского языка в том, что в нем нет понимания, что есть одно единственное правильное произношение. Хотя страна небольшая, в силу своего географического расположения там много гор, много фьордов и части страны разделены достаточно сильно . В течении истории сложилось так, что развилось много разных диалектов и на законодательном уровне нет такого, что есть один единственный вариант, который является правильным. Каждый говорит на своем варианте. И когда приезжаешь в Норвегию и учишь какой-то один вариант – наиболее распространенный , и когда приезжаешь в другой регион, то понимаешь, что ты ничего не понимаешь. И конечно, это требует больших усилий, и ты должен не то чтобы выучить все диалекты, но ты должен понимать и «пересчитать» что значит каждое слово…Это очень сложно.
Я когда учу военных переводчиков, а они , ведь, вообще все время с людьми разговаривают и практически все время устно переводят, я их учу с первого дня слушать разные диалекты. Они слушают очень много диалектов, потому что они должны привыкнуть , чтоб это не было культурным шоком, когда они приедут и будут работать с делегацией в каком-то месте, чтоб не было такого , что они не понимают, что им говорят. Это кажется, что «ну и ладно, что не понимают», на самом деле, когда мы говорим о военных переводчиках, если они неправильно поймут, они неправильно переведут и будут сделаны неправильные выводы. А это может привести к катастрофическим последствиям. Мы понимаем, что военные это – военные. Если вы смотрите телевизор, или ваши родители смотрят телевизор, то знаете , что в Сирии у нас сейчас происходят определенные события и сейчас там идет война. Я была на заседании, где нам рассказывал генерал, о том что благодаря переводчикам, благодаря тому что они грамотно переводили информацию, они смогли найти общий язык с местным населением. И были организованы гуманитарные коридоры, по которым выходили люди. Мы не знаем, как это происходит, мы слышим «гуманитарный коридор», а то что за этим стоит огромная работа переводчиков мало кто знает, а на самом деле так оно и есть. Все зависит от того, как грамотно военный переводчик передаст информацию.
- Вы перевели книгу о Шпицбергене, у Вас же не одна книга? Вы бывали в каких-нибудь других местах, чтобы посмотреть, о чем Вы пишете?
- У меня вторая книга, которую в переводе вышла, называется «Похищенная зима», она тоже продавалась здесь. Там события происходят на западе Норвегии, потом они перемещаются на север Норвегии, а потом в Санкт-Петербург. Последняя сцена в Санкт-Петербурге. Конечно, там много описаний связанных с местными особенностями. И, слава Богу, я бывала в этих местах и смогла это перевести. Мне кажется, это полезно.
- Спасибо, что ответили на наши вопросы!